ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ НАУКИ И ЕЕ ЛОГИКИ. ПУТИ И СПОСОБЫ ИХ РЕШЕНИЯ

Мы живем в эпоху одного из самых глубоких социально-экономических, идейных, культурных и духовных кризисов в истории человечества.

Глубочайший кризис, по-нашему убеждению, переживает и современная наука, прежде всего теоретическая, которая из-за своих внутренних проблем, с решением которых она ныне не справляется, не в состоянии дать убедительно обоснованные рекомендации по преодолению социально-экономического, идейного и духовного кризиса, переживаемого человеческим сообществом.

Современная теоретическая наука не может указать верные пути выхода из вышеназванных кризисов, потому что сама находится в состоянии глубочайшего идейного кризиса, который выражается в том, что она:

не определилась однозначно со своей целью;

не определилась с тем, что же такое теоретическая наука и чем она отличается от теоретической философии и других областей познания, претендующих на адекватное отражение явлений действительности в своем собственном контексте и соответственно в сознании людей;

не строится и не излагается по законам и правилам явно заявленной полноценной теоретической логики.

А поскольку теоретическая наука, взятая в целом, и каждая отдельная теоретическая наука не создается по законам и правилам явно заявленной полноценной теоретической логики, а строится во многих отношениях абсолютно произвольно, излагается в довольно произвольной форме на языке, который нельзя назвать научным, то в лучшем случае наиболее развитые теоретические науки представляют собой области познания, лишь фрагментарно верные в каких-то закономерных утверждениях. Но эти отдельные верные фрагменты теоретической науки во многих случаях никак не связаны между собой логически, между ними обычно существуют значительные пробелы и огромные разрывы. Благодаря этому теоретическая наука, взятая в целом, выглядит как непоследовательная и недостаточно убедительная в своих определяющих и неопределяющих законах теоретическая философия, строящаяся и излагающаяся не столько по законам и правилам некоторой общепринятой логики, сколько по прихоти и произволу людей, занятых в ней, и, прежде всего, по воле так называемых научных светил, авторитетов, классиков и основоположников.

Да и может ли современная теоретическая наука, взятая в целом, создаваться как целостный и стройный организм, развивающийся по общим законам и правилам, когда в ней и не ставится задача создать и развивать именно такой ее организм, а не другой?

Конечно же, нет. Лишь в некоторых областях познания, претендующих на звание теоретических наук, люди, занятые в них, стремятся следить за непротиворечивостью закономерных утверждений, за логической последовательностью их изложения, за хоть какой-то непротиворечивостью и последовательностью тех рассуждений, исходя из которых формулируются определяющие и неопределяющие законы. При этом во многих таких науках считается, что для теорий, излагаемых в них, достаточно лишь взаимной непротиворечивости закономерных утверждений и тех рассуждений, в которых эти утверждения обосновываются в качестве верных. А внешняя их непротиворечивость, т.е. непротиворечивость по отношению к другим теориям даже данной теоретической науки, не говоря уже об иных науках и их теориях, считается необязательной, не объявляется необходимой. Отсюда фрагментарная, а потому и недостаточно убедительная верность определяющих и неопределяющих законов даже таких хоть в какой-то мере последовательных и непротиворечивых теоретических наук.

Что в таком случае говорить об общественных, экономических, гуманитарных, философских и всех прочих науках, прямо заявляющих о себе, что они - неточные науки, что они науки, которые и не собираются быть точными, т.е. непротиворечивыми и последовательными, не в чем-то несущественном, а в своих определяющих и неопределяющих законах, подчеркиваем, в законах.

Но может ли подлинная наука быть неточной? Может ли настоящая теоретическая наука быть противоречивой и непоследовательной в своих определяющих и неопределяющих законах?

Вопросы, в общем-то, риторические, ибо обыкновенному здравомыслящему человеку, не говоря уже о настоящем ученом, очевидно, что нет, не может.

Если некоторая область познаний, называющая себя наукой, прямо не заявляет о том, что конечная цель ее развития – это изложение ее определяющих и неопределяющих законов и тех рассуждений, в которых они обосновываются в качестве верных, в рамках некого непротиворечивого и последовательного контекста, то эта область познания не имеет абсолютно никакого права относить себя к науке. Ибо в лучшем случае она всегда будет представлять собой разновидность той или иной околонаучной философии.

Подлинная теоретическая наука, целостная, а не фрагментарная, должна начинаться с установления общей для нее цели, понятной и принятой всеми учеными.

Такая цель здесь предложена - это адекватное отражение явлений реального мира в сознании людей (см. статью а. 3).

А после установления цели теоретической науки должны быть выявлены такие всеобщие свойства и связи и такие прочие особенности реальных явлений и того мышления, которое эти явления способно адекватно отразить, благодаря которым процесс объективного познания явлений действительности возможен. И такие свойства, связи и особенности нами установлены в статьях а.8 - а.29.

Далее, чтобы осознанно заниматься теоретической наукой, необходимо определиться с тем, что она такое. Ибо не решив этой проблемы, едва ли возможно обоснованно отвечать на остальные вопросы теоретической науки, так как для этого надо быть уверенным в том, что ответы на теоретические вопросы излагаются в контексте теоретической науки, а не в контексте какой-то иной области познания. И в статье а.5 мы с этой задачей справились.

Кризис современной теоретической науки и ее проблемы обусловлены также тем, что она, как мы уже отмечали, не строится по законам и правилам общепризнанной полноценной теоретической логики. И по этой причине она не может быть четко и обоснованно отделена от теоретической философии. И до тех пор, пока общепризнанная полноценная теоретическая логика не будет востребована всей теоретической наукой, не будет обязательной для каждой отдельной теоретической науки, кризис современной теоретической науки разрешен не будет. Значит, до этих пор, не будет и самой полноценной теоретической науки, явно отделенной от теоретической философии.

Кто не хочет признать обязательность исполнения законов и правил общепринятой полноценной теоретической логики, тот в действительности не желает того, чтобы теоретическая наука наконец-таки отделилась от теоретической философии и стала жить и развиваться именно как наука, а не как философия.

Одна из важнейших задач, с которой теоретическая наука обязана справиться, чтобы быть в состоянии решать остальные свои проблемы, заключается в том, чтобы ее содержание не излагалось более в довольно произвольной и никак логически необоснованной форме. Потому что структурная аморфность современной теоретической науки приводит к тому, что в ней трудно бывает найти как какие-то начала, исходя из которых она строится, так и те концы, которые должны представлять собой те или иные закономерные утверждения, а не какие-то амебообразные, расплывчатые высказывания, ни к чему в науке не обязывающие и ничего в ней не регулирующие.

Содержательный кризис всей современной теоретической науки и многих ее отдельных частей неразрывно взаимосвязан с ее формальным кризисом, обусловленным неструктурированностью важнейших ее составных частей. И многие содержательные проблемы теоретической науки не будут решены до тех пор, пока ее форма будет иметь вид, подобный нынешнему, вид аморфный и никак логически необоснованный.

Многие нынешние области познания, именующие себя науками, построены так, что в них нет ни явно сформулированных аксиом, ни  явно указанных выводных положений.

А в области познания, в которой нет ни аксиом, ни выводных положений, весьма проблематично, если вообще возможно, придерживаться логической последовательности изложения утверждений, едва ли возможно проследить за противоречивостью ее утверждений, как входящих в состав некоторых рассуждений, так и следующих из них. Следовательно, в ней в принципе невозможно придерживаться непротиворечивой и последовательной логики и нельзя понять, почему некоторые утверждения мы должны принять за истинный определяющий или неопределяющий закон теоретической науки.

И в таких областях познания многие утверждения, выдаваемые за научные законы, имеют никому не понятный статус, так как они не претендуют ни на роль явно заявленных аксиом, ни на роль выводных утверждений. А если утверждения теоретической науки, претендующие на роль ее законов, не являются аксиомами, не представляют собой выводные утверждения, то чем же они в ней являются?

Пусть на этот вопрос и на затронутые выше проблемы ответят и отреагируют должным образом те, кто считает, что теоретическая наука может существовать за пределами аксиоматической теории. И пусть они ответят на все остальные актуальные вопросы такой науки, пусть они попытаются решить все остальные ее проблемы.

Мы в этой работе наглядно продемонстрировали, что все кризисные явления и все актуальные проблемы теоретической науки могут быть разрешены только в рамках той области познания, которая выстраивается в виде внутренне и внешне непротиворечивой в своих утверждениях аксиоматической теории, в которой каждый ее закон, определяющий и неопределяющий, - это аксиома или выводное утверждение.

 Только в рамках такой теоретической науки можно сознательно и целенаправленно исполнять законы и правила логики непротиворечивых и последовательных утверждений и рассуждений, т.е. настоящей, а не схоластической логики. И, следовательно, только в такой науке возможно обоснованно решать проблемы истинности или неистинности тех или иных утверждений, верности или неверности ее рассуждений.

Но аксиоматизируемая теоретическая наука обязана излагаться в той форме, которая вытекает из понимания того, что эта наука представляет собой результат теоретической научной деятельности в виде совокупности вопросов, сформулированных с целью получения на них ответов, адекватно отражающих явления реального мира в сознании людей, и в виде совокупности ответов на эти вопросы, изложенных вместе с теми рассуждениями, при помощи которых обосновывается или поясняется истинность данных ответов. Что мы установили в теореме а.5.1.

А из этого определения понятия «теоретическая наука» следует, что теоретическая наука должна быть изложена в вопросно-ответной форме и что ее основной структурной единицей обязана быть теорема, состоящая из теоретического вопроса и теоретического ответа, а также из тех рассуждений, в которых ответ обосновывается в качестве верного, в случае его обоснования (статья в.1).

Только вопросно-ответная аксиоматическая теоретическая наука, входящая в состав единой всеобщей теории, во-первых, представляет собой науку, структура которой является не произвольной, а логически обоснованной, так как эта наука строится, исходя из понимания того, что она представляет собой совокупность не только ответов на вопросы, возникающие в ходе ее строительства, и не только совокупность тех рассуждений, при помощи которых ответы обосновываются в качестве верных, но и совокупность всех  явно сформулированных теоретических вопросов.

Во-вторых, только она является наукой ясно, строго и обоснованно структурированной, строящейся не в произвольной форме, не в той форме, которую волен выбирать по своей прихоти каждый человек, называющий и считающий себя ученым, а в той, которая убедительно обоснована в полноценной теоретической логике.

И именно в этом заключается решающее преимущество вопросно-ответной аксиоматической теоретической науки перед всеми другими имеющимися и возможными видами теоретических наук. Ибо только она является наукой, форма которой обоснована в полноценной теоретической логике и которая, благодаря своей ясной, последовательной и стройной форме, является абсолютно прозрачной и легко проверяемой во многих отношениях, в том числе в отношении истинности ее законов, правильности ее языка, обоснованности структуры ее построения и изложения.

Кризис современной теоретической науки находит свое выражение и во всех огрехах и недостатках ее языка, многозначного в большом числе теоретических понятий, противоречивого и непоследовательного во многих нормах.

В работе показано, что все языковые проблемы теоретической науки могут быть обоснованно и полноценно решены также только в рамках вопросно-ответной аксиоматической теоретической науки, только в границах чистой теоретической науки, т.е. только в пределах последовательно изложенных теорем. Только в чистой теоретической науке может быть сформирован язык, однозначный в своих понятиях, прочих знаках и составных частях, непротиворечивый, строго придерживающийся тех законов и правил, по которым он строится и излагается, соответствующий также всем остальным законам и правилам полноценной теоретической логики. И только в чистой теоретической науке может быть сформирован язык, который, благодаря его вышеперечисленным свойствам, является общепонятным и который поэтому со временем будет общепринятым.

Вне пределов чистой теоретической науки общение на общепонятном для всех ученых языке невозможно. Ибо язык теоретической философии, на котором пытаются общаться друг с другом и с остальными людьми ученые теоретики, обладает множеством пороков и недостатков, о которых сказано в работе и которые делают его многозначным в теоретических понятиях, в других знаках и элементах, противоречивым и непоследовательным в нормах.

Поскольку в языке теоретической науки огромную роль играют теоретические понятия, то проблема верных определений этих понятий, т.е. проблема формулирования истинных определяющих законов теоретической науки, является ключевой языковой проблемой, решив которую, мы открываем путь к решению остальных проблем, как языка теоретической науки, так и всей теоретической науки в целом.

Кризис в развитии языка современной теоретической науки во многом связан с недооценкой и недопониманием роли определений теоретических понятий. Он связан с тем, что многие ученые просто не сознают того, что определение теоретического понятия – это определяющий закон теоретической науки, который в ней всеми должен соблюдаться неукоснительно и с учетом которого должны строиться и излагаться все те фрагменты и сегменты теоретической науки, к которым он имеет непосредственное отношение, с которыми он взаимосвязан логически.

Это недопонимание, эта недооценка роли и значения  определений теоретических понятий является тем роковым обстоятельством, которое лежит в основе множества кризисов и проблем  современной теоретической науки.

Как показано в работе, определения теоретических понятий, т.е. определяющие законы теоретической науки, составляют основную массу всех ее законов и являются той стержневой основой, на которой строится и держится эта наука. Поэтому чрезвычайно важно всем занятым в ней, с одной стороны, осознавать то, что обоснованные истинные определяющие законы теоретической науки могут быть сформулированы только в процессе последовательной классификации явлений, осуществляемой через ближайший выявленный род, ибо все явления, ее исследуемые, последовательно рождаются и возникают друг от друга (теорема а.65.2), а не появляются хаотично и произвольно. С другой стороны, всем занятым в теоретической науке следует осуществлять процесс формулирования определяющих законов, обязательно исходя из вышеуказанного понимания.

***

Одним из наиболее ярких и очевидных проявлений кризисного состояния современной теоретической науки, о котором ученые предпочитают сознательно умалчивать, является, с одной стороны, исчезновение целого ряда областей познания, ранее считавшихся науками, обязательными к изучению во всех вузах СССР и многих социалистических стран, а с другой стороны, возникновение, взамен их, новых областей познания, претендующих на научный статус и на всеобщее признание и изучение.

В СССР и в ряде других государств на протяжении десятилетий во всех вузах преподавались следующие дисциплины: история партии (КПСС в СССР), исторический материализм, диалектический материализм, политэкономия капитализма, политэкономия социализма, научный коммунизм. Не какой-нибудь, а именно научный. Хотя почему-то нигде не преподавали научную физику, научную химию, научную зоологию, научную геометрию. То ли потому, что эти и другие науки были менее научными, чем научный коммунизм, то ли потому, что люди, занятые в них, понимали, что подлинная наука не может быть ненаучной, а поэтому и не нуждается в прилагательном «научная».

Итак, почти во всех бывших соцстранах люди, учившие в вузах, изучали истматы, диаматы, политэкономии, истории компартий, научные коммунизмы и сдавали по ним зачеты и экзамены. И науки эти во времена развитого и недоразвитого социализма процветали пышным цветом, бурно росли и активно развивались стараниями и усилиями огромной, многотысячной армии докторов-академиков и кандидатов в оные, занятых в них. Но тут в СССР и некоторых других социалистических государствах руководство родных коммунистических партий затеяло перестройки, которые привели ко всем известным событиям и к их роковым последствиям.

Одним из последствий этого явилось исчезновение самых научных наук, т.е. вышеназванных «матов» и «измов». В странах бывшего соцлагеря поменялся общественно-экономический строй, в результате чего практически канули в небытие не что-нибудь, а науки: истмат, диамат, история компартий, научный коммунизм, политэкономия капитализма, политэкономия социализма. Зато почему-то в результате перестроек и революций никогда и никуда не исчезали ни геометрия, ни физика, ни химия, ни биология, ни зоология, ни ботаника, ни многие другие науки, называемые естественными. Эти науки никогда не пропадали в результате общественно-экономических революций, контрреволюций и перестроек и никогда из-за них не исчезнут, потому что они именно естественные, а не противоестественные науки.

Вообще-то сам факт деления наук на естественные и неестественные представляется абсурдным, ибо ни одна настоящая наука не может быть неестественной. Противоестественной может быть псевдонаука, выдаваемая за настоящую науку, но никак не подлинная наука.

Не принимаем мы и деления наук на точные и неточные, ибо настоящая наука не может быть неточной. Если некоторая область познания, именующая себя наукой, неточна в своих определяющих и неопределяющих законах и даже, более того, прямо заявляет о том, что не ставит перед собой цель быть точной в них, то эта область познания по сути ненаука. Хотя она незаслуженно может присваивать себе при помощи людей, занятых в ней, статус науки. Например, она может назвать себя: научный коммунизм, научная социология, научная политология, научный демократизм, научная рыночная экономика, научный плюрализм, научная синергетика и т. д.

Наблюдая за происходящими в современной науке изменениями, точнее будет сказать, наблюдая за происходящими изменениями в области  познания, называющей себя современной наукой, замечаем, что в ней свято место пусто не бывает. И что, если в ней некоторые противоестественные науки естественным образом исчезают, то лишь для того, чтобы их место столь же естественным образом заняли новые противоестественные науки, выдаваемые за последний писк научной моды.

В современной науке ныне не в почете истматы, диаматы, научные коммунизмы, политэкономии социализмов и капитализмов, истории компартий. Зато в ней теперь в моде научный демократизм, социология, политология, синергетика, другие противоестественные и абсолютно ни в чем неточные науки. Не что-нибудь, а именно науки.

Противоестественные науки и люди, их созидающие, развивающие и преподающие, были, есть и, к сожалению, будут. И эти науки никогда не станут стремиться стать естественными и точными, ибо для них это противоестественно. Равно как и люди, их сотворяющие, плодящие и развивающие, никогда не будут помышлять о том, что надо хотя бы попытаться сделать эти, так сказать, науки точными и более или менее естественными.  А они будут думать о том, как им защитить кандидатскую, затем докторскую диссертацию в области данных противоестественных наук и трудоустроиться на более высокооплачиваемую и более престижную работу. Они будут думать об этом, а не о том, что такое наука и чем она отличается от ненауки, не о том, что такое теоретическая истина и можно ли осмысленно заниматься именно теоретической наукой, не ведая, что такое теоретическая истина, не вспоминая ни о каких законах и правилах хоть какой-то логики. Об этом они думать не будут, ибо им за это деньги не платят, ученые степени не присваивают, хорошие должности не дают, ибо им за это никакой личной или групповой выгоды не сулят.

Но вернемся к кризисам и проблемам современной науки и к выявлению того, что их порождает. Все кризисные явления и все общие проблемы теоретической науки, взятой в целом, и каждой отдельной ее части могут быть решены только с помощью полноценной теоретической логики при условии, что ее законы и правила будут неукоснительно исполнять все занятые в любой настоящей теоретической науке, стремящейся быть максимально точной во всех своих определяющих и неопределяющих законах и стремящейся к тому, чтобы быть наукой, логически естественной и стройной по содержанию, форме и языку.

Все попытки решить проблемы и кризисные явления теоретической науки при помощи таких средств, которые не связаны с полноценной теоретической логикой и не основаны на ее законах и правилах, обречены на провал и поэтому бессмысленны.

Без полноценной теоретической логики никогда не удастся решить и проблему отделения теоретической философии от теоретической науки, ибо теоретическая наука именно тем отличается от теоретической философии, что она строится и излагается в строгом соответствии с законами и правилами полноценной логики, а не произвольно.

Философия есть реально существующая и объективно необходимая область познания явлений реального мира, без которой и вне которой настоящая теоретическая наука существовать не может. Автор «Основ» не враг, а друг честной, искренней, идущей от души теоретической философии, которая со своих специфических позиций исследует различные явления, с целью их объективного познания. Он сам, как видите, не прочь пофилософствовать и любит пофилософствовать в свободное от занятий чистой теоретической наукой время, но занимается этим за границами чистой теоретической науки, а не в ее рамках. Но он решительно против того, чтобы в любой области познания, в том числе, в теоретической философии, занимались политической проституцией, против того, чтобы в ней выполнялись заказы определенных групп и отдельных лиц по фабрикации результатов, выдаваемых за научные, результатов, обязательно устраивающих заказчиков, но не обязательно верных.

***

Возвратимся к кризисным явлениям и проблемам теоретической науки и ее логики. Теоретическая наука давно бы справилась со многими своими наболевшими проблемами, если бы ей оказали необходимое содействие логики, если бы они формулировали в виде определяющих и неопределяющих законов ответы на общие вопросы этой науки, а не занимались бы производством и размножением все новых и новых схоластических логик, которые сами строятся не по законам и правилам какой-то явно заявленной логики, а по произволу их создателей.

Кризис теоретической науки напрямую связан с кризисом в современной логике, взятой  в целом, и в тех ее составных частях, на которые ее поделили, по довольно произвольным основаниям, творцы особенных логик, многие из которых якобы предназначены для решения каких-то специфических проблем определенных отдельно взятых наук, своеобразных по своему содержанию, языку и форме.

Поскольку логики заранее согласны с делением наук на естественные и противоестественные, на точные и неточные, то они соответственно полагают, что для естественных наук нужны свои логики. Причем некоторые из логиков считают, что едва ли не для каждой естественной науки необходима отдельная естественная логика, для любой из неестественных наук – своя неестественная логика и соответственно для каждой точной науки – своя особо точная логика. А для неточных наук, по их мнению, сойдут и неточные логики.

В прошлом было сравнительно благоприятное время, когда логику стремились строить как некое единое целое, как одну науку, в которой пытались формулировать законы и правила, действительные во всей логике и предназначенные для всех настоящих наук. В те времена были сформулированы пусть далеко несовершенные, пусть не во всем всеми единообразно истолкованные и единообразно понимаемые так называемые основные законы логики, а именно: закон тождества, закон непротиворечия, закон исключения третьего и закон достаточного основания, вокруг которых формировалась одна общая логика.

Но затем совершенствовать логику начали диалектики и математики. Следствием их диалектико-математической мыслительной деятельности стало появление в ХХ веке неисчислимого числа частных логик, создаваемых с непонятными и весьма сомнительными целями.

Процесс разрушения  логики как единой самостоятельной науки, назначение которой прежде всего состояло в том, чтобы сформулировать такие ее законы и правила, с соблюдением которых обязаны были строиться и излагаться все настоящие науки, происходил поэтапно, путем последовательного отказа от опоры на так называемые основные законы логики, путем показа математиками того, что «логических законов бесконечно много и нет оснований делить их на основные и второстепенные» (Краткий словарь по логике, 57), путем  создания математиками и диалектиками таких особенных логик, в которых эти основные законы переставали быть обязательными к исполнению и объявлялись в них ненужными и излишними.

Начали разрушение логики с отказа от закона достаточного основания, поскольку, по мнению некоторых светил так называемой нетрадиционной логики и их последователей, «развитие логики показало, однако, что отнесение закона достаточного основания к числу логических законов лишено оснований». [2, с.49]

Творцы новомодной нетрадиционной логики заявили, что «принцип, требующий, чтобы в случае каждого утверждения указывались основания, в силу которых оно принимается и считается истинным» (Краткий словарь по логике, 49), соблюдать в науке не только не обязательно, но и вредно. Ибо, по мнению нетрадиционщиков, этот принцип не относится к числу логических законов.

Но многие нетрадиционные логики не ограничились заявлением, что закон достаточного основания вовсе не логический закон и что поэтому он не обязателен к исполнению в логике и в науке, а пошли в своей нетрадиционной логической ориентации дальше. Голландский математик Брауэр положил начало последовательной критике закона исключения третьего, «согласно которому, истинно или само высказывание, или его отрицание.» - [2, с.53]. И эта его критика «положила начало новому направлению в формальной логике – интуиционистской логике». (там же, стр. 54)

В этой логике, в развитие которой огромный вклад внес еще один голландский математик А. Гейтинг – ученик создателя интуиционизма Л.  Брауэра,  «не действует закон исключения третьего, а также ряд других законов логики классической». (там же, стр. .70) Но в то же время, согласно этой логике, оказывается, что: «Отбрасывание закона исключения третьего не означает принятия отрицания этого закона». (там же, стр.70)

Да, для того чтобы так нетрадиционно, но вместе с тем математически логично мыслить, надо быть математиком, не обязательно голландским, но обязательно – математиком. Ибо нематематик вряд ли поймет своеобразную, очень нетрадиционную интуиционистскую логику.

Но на отбрасывании закона исключения третьего математики и неклассические логики не остановились и двинулись дальше по пути нетрадиционной ориентации в логике и в науке. В ходе этого движения они добрались до закона непротиворечия и решили, что и к этому закону надо относиться по-новому, неклассически. «О новом отношении к противоречию и возможности логики без непротиворечия закона еще в начале прошлого (двадцатого) века говорили русский логик Н.А. Васильев (1880-1940) и польский логик Я. Лукасевич (1878-1956)». [2, с.146]

И в результате совершенно неклассического отношения к закону непротиворечия были созданы новые логики с нетрадиционной ориентацией, а именно: многозначная и паранепротиворечивая логика, а также производные от них виды – конечнозначная и бесконечнозначная логики, релевантная логика.

На чем же тогда строятся все эти нетрадиционные логики, для которых закон достаточного основания, закон исключения третьего и закон непротиворечия – не законы их нетрадиционных логик?

Вероятно, на законе тождества, изложенном в следующей изумительной логической интерпретации, согласно которой: «Тождества закон выражает идею, что каждое высказывание является необходимым и достаточным условием своей собственной истинности». [2, с.186]

Более нетрадиционно логично мыслить, невозможно.

Но именно такое нетрадиционное мышление, основанное на убеждении, что каждое высказывание является необходимым и достаточным условием своей собственной истинности, лежит в основе не только многочисленных нетрадиционных логик, но и современной теоретической науки, если не взятой в целом, то, по крайней мере, в большей ее части.

Не будет наведен порядок в теоретической науке, пока не будет порядка в той логике, с учетом неукоснительного соблюдения законов и правил которой должна строиться вся теоретическая наука и каждая ее часть.

Полноценная теоретическая наука может быть построена только по законам и правилам полноценной логики этой науки.

Кто этого не понимает, тот ничего не смыслит ни в науке, ни в логике. Ничего!

Кризисные явления и проблемы теоретической науки надо начинать разрешать с создания общепризнанной и общепринятой полноценной теоретической логики.

Автор «Основ» это понимает и потому именно с этого, а не с чего-то другого начал их решать.

Кто с ним не согласен, пусть убедительно и публично обоснует, во-первых, несостоятельность его подхода к решению кризисных явлений и проблем теоретической науки, и, во-вторых, обоснует свои подходы, на основе которых эти кризисные явления и проблемы должны быть разрешены.

Подвергнув критике основные положения, на которых строятся так называемые нетрадиционные логики – схоластические логики, законы и правила которых на деле не стремятся соблюдать почти ни в одной теоретической науке, автор вместе с тем не призывает просто вернуться  к прежней, так называемой классической, традиционной логике. Ибо если бы она, ее законы, правила и нормы были совершенны и достаточны, то по ним давно бы строилась и излагалась теоретическая наука.

Логика теоретической науки нуждается не в понятном движении, а в движении вперед, в движении к новым рубежам, с которых начнет строиться она сама, а вслед за ней, и вместе с ней, вся настоящая теоретическая наука.

Полагаем, что движение в этом направлении начато в «Основах логики теоретической науки».

Поскольку, мы считаем, что в доведении логики науки, а вместе с ней всей современной науки, до ее нынешнего аморфного и во многом противоречивого состояния в немалой мере повинны математики, то обсудим роль и усилия математиков в разрушении логики, как единой самостоятельной науки, обязаной формулировать законы, правила и нормы, по которым должна строиться каждая наука.

Так как многие математики давно уже возомнили, непонятно почему, что математика – это самая точная и логичная наука, то они решили, что имеют право учить уму-разуму других ученых, учить тому, что такое логика и как ее нужно строить и развивать.

На том основании, что математики считают математику самой точной и логичной наукой, они решили, что не только имеют право, но и обязаны внести свой существенный и бесценный математический вклад в развитие логики. Ибо кто же, как не представители самой точной и логичной науки, может внести более ценный вклад в развитие логики?

Естественно никто, кроме математиков. По крайней мере многие математики так искренне полагают.

Вот они и поупражнялись во второй половине XIX века и особенно в XX веке в развитии логики. Результат их математических упражнений в логике – это неподдающееся счету множество нетрадиционных логик, которым до настоящей логики и науки далеко.

Назовите, какие именно части математики построены исключительно по законам и правилам хоть одной из ваших нетрадиционных логик, не говоря уже обо всей математике, и ответьте на следующие вопросы:

1. Можно ли построить любую науку, и прежде всего математику и вашу особенную математическую логику, как единое целое, если в одной ее области закон достаточного основания будет признан за логический закон и будет исполняться, а в другой - нет?

2. Или, если в одной ее области закон исключения третьего будет признаваться и исполняться, а в другой ее области – его отбросят?

3. Можно ли вообще хоть какую-то науку, и прежде всего вашу сверхточную и сверхлогичную математику и математическую логику, построить именно как науку при таком новом математическом отношении к противоречию, которое допускает возможность логики и науки без закона непротиворечия?

И отсюда следующие вопросы:

1. Является ли ваша особо точная математическая логика наукой, единой во всех своих утверждениях, излагаемых в качестве законов?

Если да, то докажите это.

2.    Является ли современная математика непротиворечивой и последовательной во всех своих особо точных и особо логичных закономерных утверждениях?

3. Что является целью математической научной деятельности? В чем цель математики как науки?

4. Что такое математика, взятая в целом?

Дайте ясное определение этого понятия, обоснованное исходя из цели математической научной деятельности. Дайте, ибо если вы не знаете такого определения, то на чем тогда основана ваша математическая уверенность в том, что вы занимаетесь именно математикой, а не чем-то иным?

5. По законам и правилам какой именно логики строится ваша особо точная и особо логичная наука – ваша математика, взятая в целом?

Назовите эту логику. Укажите ее, чтобы мы, обратившись к ней, проверили, насколько добросовестно вы исполняете в математике законы, правила и нормы этой логики.

6. Что и почему в вашей математической логике и в вашей математике, взятой в целом, является критерием истинности ее утверждений?

7. Что такое ваша математическая истина?

8. Если ваша математическая истина особенная, а не такая, как во всей науке, то укажите в чем ее особенности?

9. И если у вас своя, особенная математическая истина, отличная от той, что в остальной науке, то что математику и вас, как ученых, в таком случае роднит и объединяет с остальной наукой и с остальными учеными?

10. Как трактуются в математической логике и математике понятия: математическое доказательство, математическое опровержение, математический логический вывод?

Дайте внятные и обоснованные определения этих понятий.

11. В какой форме излагается вся математика и вся математическая логика, и почему она излагается в этой форме, а не в какой-то другой?

Можно продолжить перечень вопросов, адресованных математикам и нетрадиционным логикам. Но для начала пусть они обоснованно, внятно и понятно ответят хотя бы на эти вопросы.

И кто еще, кроме математиков, мог додуматься до идеи о «сводимости математики к логике» [2, с. 94]. Мало того, что математики додумались до этой изумительно идеи, так они ее еще и попытались воплотить в жизнь. Неудивительно, что эта изначально абсурдная затея потерпела крах.

Додуматься до того, чтобы свести математику к логике, - это, по мнению математиков, логично и математично.

А если пойти дальше и, согласно этой математической логике, начать сводить ботанику к зоологии, географию к истории, астрономию к биологии и так далее?

Смешно?

А вот сводить математику к логике и наоборот, по мнению многих математиков, не смешно. И поэтому этой «несмешной» затеей забавлялись и тешились многие математические светила, но делали они это с очень серьезным научно-математическим видом, который, по их мнению, не смешон.

Математика – не царица наук. И в математике, как и в другой области познания, претендующей на звание науки, ровно столько настоящей науки, сколько в ней подлинной логики.

И математика, и любая другая область познания, настолько научна, насколько она логична.

Любая область познания, претендующая на звание науки, в том числе математика, в той мере логична, в какой мере она непротиворечива и последовательная в своих рассуждениях и закономерных утверждениях.

И математика, если она хочет органично вписаться в контекст единой теоретической науки, обязана излагаться по законам и правилам той полноценной логики, в соответствии с которой строится вся теоретическая наука. Если же математика начнет строиться и излагаться не по законам и правилам этой логики, а по законам и правилам какой-то своей особенной, математической логики, то она обречена  на выпадение из контекста единой теоретической науки, обречена быть, исходя из законов и правил логики единой теоретической науки, не наукой, а околонаучной философией.

Не математика, а полноценная теоретическая логика – мать всех полноценных теоретических наук. Любая наука, которая от этой полноценной логики не родится, обречена быть неполноценной. Это относится и к математике.

Образно говоря, если философия – это бабушка всех наук, то полноценная теоретическая логика – это мать полноценной теоретической науки.

Пора всем ученым, в том числе, математикам это понять.

***

Здесь еще раз отметим то, о чем говорилось в работе ранее, может быть, только в менее явном виде. А именно то, что наиболее близкородственными по отношению к логике науками являются естествознание, языкознание и психология.

Естествознание – потому что цель теоретической науки состоит в адекватном отражении явлений реального мира в сознании людей (теорема а.3.1).

Языкознание – потому что любое мышление, в том числе и научное, всегда осуществляется на определенном языке (теорема а.22.4).

Психология – потому что всякое осознанное человеческое мышление, в том числе научное, осуществляется не кем-то, а людьми, у которых, кроме интеллекта, есть и психика, и потому что человеческое мышление в любой сфере деятельности осуществляется с определенной целью, а не произвольно (статья а.23 – а.25).

А цель деятельности человека определяет не только выбор конкретных норм мышления и языка, но и вполне определенную, а не произвольную психологию поведения в той среде и в тех обстоятельствах, в которых человек осуществляет целенаправленную деятельность.

И в теоретической науке один и тот же человек в зависимости от той цели, которую он ставит перед собой, а также в зависимости от своих психологических характеристик (воли или слабоволия, целеустремленности или нецелеустремленности, собранности или расхлябанности и т.д.), может мыслить по-разному, с учетом совершенно различных, зачастую противоположных целей, которые он попеременно стремится достичь в научной среде и в науке.

Если человек поставил перед собой в науке цель постичь истину в области познания определенных явлений, не взирая ни на что, ни на кого, ни на какие внешние обстоятельства, ни на какое давление извне, то он будет искать те средства и нормы языка, которые делают его научным, и он будет искать те законы и правила мышления, которые помогут эту цель достичь.

Если же человек с теми интеллектуальными и психологическими характеристиками, которые у него есть, поставит перед собой цель защитить кандидатскую или докторскую диссертацию, а не постичь истину в определенной области познания, то он будет искать все те средства, в том числе языковые и мыслительные, которые помогут защитить ему желанную диссертацию, не особо задумываясь, а то и вовсе не задумываясь ни о какой истине, ни о какой логике, ни о каком научном языке. Ибо во многих областях так называемого научного познания практически не принято оперировать понятиями: научная истина и научная ложь, научная логика, такой-то закон научного мышления, такой-то закон языка научного мышления или такое-то его правило и т. д.

А поэтому в ряде областей познания кандидатские и докторские диссертации можно защищать, не думая о важнейших определяющих законах, представляющих собой определения вышеназванных научных понятий, а думая о другом. О том, как угодить рецензентам и оппонентам, прочим отдельным лицам и группам лиц, чтобы те посодействовали тем или иным образом достижению желанной цели, в виде кандидатской или докторской диссертации, или хотя бы не препятствовали достижению этой цели.

Эта работа написана не с целью защиты какой-то диссертации, а с целью постижения истины в той области познания, которая именуется логикой теоретической науки. Поэтому автора совсем не интересуют мнения тех потенциальных рецензентов, оппонентов и всех прочих лиц, для которых главное в науке – личная и групповая выгода.

Но вернемся к нашим рассуждениям о взаимосвязи логики с другими науками. Поскольку нас интересует не любая логика, а логика теоретической науки, то мы должны зафиксировать, с какими науками эта логика связана близкородственными узами.

Логика теоретической науки связана с языкознанием, но, прежде всего, с научным языкознанием. Ибо научные знания излагаются на научном языке, а не на каком попало.

Логика теоретической науки связана с естествознанием, но с тем естествознанием, которое призвано адекватно отразить явления реального мира в контексте теоретической науки, а не за ее пределами.

Логика теоретической науки связана с психологией, но, прежде всего, она связана с психологией людей, занятых в теоретической науке. Она связана с изучением того, что и почему в поведении людей в науке содействует становлению и развитию человека в качестве настоящего ученого, а что и почему – в виде псевдоученого.

Логика теоретической науки связана и с математикой, поскольку мир действительных явлений, которые наука призвана адекватно отразить, - это и мир количественных характеристик этих явлений. Но логика теоретической науки связана не с любой математикой, а только с той, которая поставила перед собой цель адекватно отразить количественные характеристики и связи реальных явлений, а также установить то, при каких количественных параметрах некоторые явления изменяют свои определенные качественные свойства или переходят в другие виды реальных явлений. Например, вода при температуре выше 100 градусов по Цельсию превращается из жидкости в газ, оставаясь водой, а при температуре ниже нуля градусов – превращается в твердое тело, также оставаясь водой.

В общем, логика теоретической науки связана только с той математикой, которая помогает адекватно отражать те или иные количества явлений, те или иные количественные свойства и характеристики действительных явлений, те или иные количественные взаимосвязи реальных явлений, а не с любой математикой, имеющей не всегда понятные цели и неясное определение того, что такое математика и для чего она.

***

Одной из проблем современной науки, к которой мы еще раз обратимся, является проблема четкого разделения теоретической науки и теоретической философии между собой с тем, чтобы имелась возможность осознанно и целенаправленно заниматься либо теоретической философией, либо теоретической наукой. И предложение способов решения этой проблемы является одной из основных целей данной работы.

Ныне очень много областей познания относятся к теоретической науке, а не к теоретической философии на никому непонятных основаниях. И такое возможно именно потому, что теоретическая наука не самоопределилась в себе, в своей форме, в своем языке, в своем содержании. Решению проблемы самоопределения теоретической науки и посвящена данная работа.

Вот, например, области познания, называемые общественно-экономическими науками, относят себя именно к науке. А на каком основании?

Возьмем, к примеру, историю – область познания, которую называют и считают наукой. А почему ее считают наукой? В чем она научна?

В своем содержании?

В своей форме?

В своем языке?

В чем?

Современной истории можно дать следующее определение:

История – это область познания, называющая себя наукой, о постоянно и активно изменяющихся явлениях общественно-экономической и культурной жизни различных человеческих сообществ, отдельных людей, и прежде всего государств и народов, существовавших в прошлом времени (т.е. во времени, которое предшествовало каждому данному настоящему времени).

Это только простые, неученые люди наивно полагают, что явления прошлого неизменны, ибо то, что уже свершилось, нельзя изменить. Они так по своей душевной простоте считают. Но так не мыслят многие ученые, прежде всего ученые-историки. Они убеждены, что ничто так бурно не меняется и не развивается, как явления прошлого, особенно явления прошлой общественно-экономической и культурной жизни народов и государств.

Прочтите и сопоставьте между собой пособия и научные работы по истории России, СССР, написанные до Великой Октябрьской социалистической революции и после нее (отдельно в сталинский период, хрущевский, брежневский, горбачевский), а также пособия и научные работы по истории, изготовленные нынешними российскими историками. И вы убедитесь в том, что, по мнению историков, ничто так бурно не живет, ничто так активно не развивается и не изменяется, как прошлые явления общественной, политической, экономической, культурной жизни человеческого сообщества, особенно данные явления Российского государства и русского народа.

Читаешь труды историков и приходишь к мнению, что намного легче предсказать самое далекое будущее России и ее народа, чем самое близкое ее прошлое.

По мнению российских и других историков прошлая жизнь России – это самая непредсказуемая, самая активная, самая развивающаяся и бурно изменяющаяся ее жизнь. Хотя, казалось бы, что может быть мертвее и неизменнее того, что уже отжило, что уже произошло.

Если история – область познания, не создаваемая по законам и правилам научной логики, а область познания, постоянно переписываемая в угоду ныне имущим власть, - эта наука, то что же тогда ненаука?

Ответьте, себе и всем другим, господа, называющие и считающие себя учеными.

История была, есть и еще очень долго будет насквозь политизированной философией, находящейся в прямой зависимости от имущих общественно-экономическую власть, а не в зависимости от научной логики.

Если история и станет когда-нибудь настоящей наукой, то очень не скоро.

Общественно-экономические науки в нынешнем своем виде – это политизированные философии, призванные «научно» обосновывать эксперименты, осуществляемые современными политическими и экономическими элитами различных стран над подвластными им народами, а также призванные «научно» обосновывать ошибочность данного рода экспериментов, произведенных теми или иными прошлыми политическими и экономическими элитами этих государств.

Возьмем ту же экономику. Разве область познания, именующая себя экономической наукой, в действительности наукой является?

Если является, то пусть ученые-экономисты наглядно и убедительно продемонстрируют:

По законам и правилам какой логики их наука строится и излагается?

Почему мы должны считать научным тот язык, на котором она излагается?

Почему мы обязаны считать научной ту форму, в которой она существует и развивается?

Что такое истинное закономерное утверждение экономической науки, и чем оно отличается от ложного и неэкономического?

Современная экономическая наука верна в отдельных и не самых важных для нее частях и фрагментах. А в самом главном она ложна, и в целом она не выстраивается в одну непротиворечивую и последовательную в своих закономерных утверждениях науку. И все потому, что эту науку люди,  занятые в ней, похоже и не собираются строить и излагать по законам и правилам полноценной теоретической логики, а думают и далее ее создавать, каждый по своей прихоти, каждый по своей особой экономической логике, каждый в соответствии с заказами, полученными от тех, у кого он находится на содержании.

Поскольку в мире выгоды экономические интересы – это главные интересы большинства жителей этого мира, то в основах этой науки необходимо навести элементарный логический порядок, чтобы на этих основах она строилась именно как теоретическая наука, а не как продажная, политизированная философия.

Экономические кризисы – это, по мнению современных ученых-экономистов, нормально. Но экономика, господа экономисты, - не природная стихия, а дело, которое творят люди. И отвечать за все, что творится в экономике, должны люди, строящие и развивающие ее, и прежде всего ученые экономисты, в соответствии с «научными» рекомендациями которых осуществляются многие экономические преобразования.

Если возводят многоэтажный дом, в ходе строительства которого раз за разом происходят обвалы, крушения и разрушения, то где станут искать виноватых в них? В природе? Кого объявят виноватым в этих обвалах, крушениях и разрушениях?

Понятно, что виноватых в этом будут искать среди архитекторов, прорабов, мастеров и рабочих, строящих многоэтажных дом и среди людей, изготовляющих для него строительные материалы и конструкции.

И ни один нормальный человек, в том числе и экономист, не будет искать виноватых за обвалы, крушения и разрушения, допускаемые неоднократно при строительстве многоэтажного дома, среди тех, кто к процессу его возведения не имеет никакого отношения.

Не станут искать виноватых в этом ни среди политиков, ни среди артистов, ни среди экономистов, ни среди футболистов, ни среди всего трудового народа и т.д. И действительно, при чем здесь они?

А вот, когда раз за разом едва ли не до основания рушиться то та, то другая экономика, то почему-то наименее виноватыми и наименее причастными к этому объявляют самих себя ученые экономисты.

Если где-то что-то в экономике обвалилось и разрушилось, то, по мнению ученых экономистов, в этом виноваты и футболисты, и артисты, и, естественно, весь трудовой и нетрудовой народ, но только не они, не их славная и чудная экономическая наука.

Нет смысла продолжать эту тему. Лучше, если будут на то силы, средства и время, автор изложит основы такой теоретической экономики, при условии соблюдения законов которой можно будет столетиями строить реальную экономику без всяких экономических кризисов.

Итак, мы рассмотрели основные кризисные явления и проблемы современной теоретической науки, а также предлагаемые пути и способы их разрешения, которым, собственного говоря, посвящена вся данная работа.

Возможно, что кто-то по иному посмотрит на поднятые в работе проблемы и вопросы и предложит свои варианты их решения. Автор не возражает против такого подхода, он за него, ибо открытое высказывание обоснованных мнений по общим проблемам и вопросам теоретической науки и их гласное обсуждение пойдет науке на пользу.

Для каждого настоящего, честного и порядочного ученого очевидно, что открытое обсуждение «Основ логики теоретической науки» принесет науке несравненно большую пользу, чем разговор о проблемах схоластических наук. И поэтому он выскажется за такое обсуждение.

обличит Меня в неправде? Если

же Я говорю истину, почему вы

не верите Мне?

                                                                                                   Ин 8:46

 Содержание